Заметим, что отдельные участки в музее представляют собой россыпь старинных вещей, а подписи к некоторым музейным экспонатам или отсутствуют, или просто убивают своей безграмотностью. Нередки случаи, когда музейные экспонаты перепутаны и находятся не на своих местах. В музее отсутствует элементарная классификация, в этой связи трудно представить, что происходит в запасниках.  

Во многих городах краеведческий музей  —  это центр культуры города. Но только не в Озёрах. Общеизвестно, что любой музей является учреждением не только культуры, но и науки, и живёт не только далёким прошлым, но и настоящим. Беда же озёрского краеведческого музея в том, что для него поверхностно и прошлое, и настоящее: он глубоко застрял в советских временах, в эпохе молодости Светланы Шибановой, заведующей музеем.

9 лет, отданные Светланой Шибановой краеведческому музею, не принесли ему пользы — об этом в рамках более чем полугодовой подготовки этого материала рассказали более десятка озерчан, интересующихся историей края. Концепция краеведческого музея заключается в том, чтобы люди, работающие в нём, приносили пользу не самим себе, а окружающим. В случае со Светланой Шибановой всё наоборот: музей — для неё, а не она — для музея. Г-жа Шибанова делает всё для утверждения своего статуса, а в конечном итоге — для самой себя. 

Анализируя комментарии наших собеседников, мы заденем такие понятия как совесть, подлость, жертвенность, чтобы попытаться понять мотивацию г-жи Шибановой. Пусть это прозвучит грубо, но можно предположить, что совесть у Шибановой всё же есть. Вполне можно предположить, что эта женщина вовсе не ленивая и корыстливая, а трудолюбивая и самоотверженная — просто она действует в меру своих возможностей и своего представления о музейном деле. Весьма вероятно, что Светлана Шибанова на полном серьёзе полагает, что приносит себя в жертву на алтаре мучеников культуры. По крайней мере, своим видом она это показывает.

Другими словами, можно предположить, что винить в происходящем в музее за последние годы одну Шибанову, конечно же, неправильно. Виновата система, которой фактически нет. Возможно, Светлане Шибановой так никто и не сказал, как надо делать, поэтому она делает так, как ей кажется правильным? 

Правильным Шибанова, к слову, считает и культ своей личности, которую она яростно пропагандирует в последние годы. Это выражается и в выступлениях школьников с биографией «светлейшей и умнейшей» на фестивале сказок. И в написании пространных предисловий к собственным книгам, изданным за счёт муниципалитета. Мне довелось подержать в руках «Волшебные сказки» Шибановой, изданные в 2012 году. На десятке с лишним страниц предисловия автор рассказывает о своей семье, выкладывает фотографии родных, себя в разные периоды своей жизни, фотографии внуков рядом с мэром Сергеем Радонцевым... Более того, Светлана Петровна сочла интересными для читателей и разместила в книге ещё и фотокопии своих членских билетов Союзов писателей, журналистов...   

Видимо, не чувствуя над собой контроля руководства, Шибанова подменила потребности музея своими собственными, превратила музей в свою штаб-квартиру, нырнула в книгоиздательство. А музей тем временем — в упадке. В музее нет какой-либо схемы движения зрителя по залу. Здесь отсутствуют элементарные навыки работы с посетителями. Скудные выставки проходят почти втихомолку, на них можно увидеть в основном группы учащихся, которых обязали к посещению в школе.

В музее до сих пор не налажена система экскурсий, а после их проведения остаётся ощущение запутанности. Если экскурсантов сопровождает по залам Светлана Шибанова, то часто делает ошибки по истории, которые потом разлетаются по Озёрам цитатами.

Портит картину даже, казалось бы, незначительный нюанс: вид билета. В кассе Дворца культуры посетителям вместо красочного билета-флаера (который можно, к примеру, оставить на память об экскурсии в качестве закладки в книге) вручают всего лишь финансовый чек. Нет здесь и возможности купить сувениры — например, открытки с видами исторических Озёр от ТО «Озёрский летописец», или модные магнитики на холодильник. 

Не работает музей и с молодёжью, которой вряд ли будут интересны выставки акварельных рисунков школьников, приуроченные к какой-либо дате. В музее должны работать кружки, регулярно проводиться фотовыставки и другие мероприятия нового формата, интересные молодёжи. Заметим, что формат многих музеев меняется, они находятся в поиске новой концепции, которая устраняет преграды между музеем и зрителем. Но озёрскому музею это всё не нужно. 

Запасники музея пополняются по непонятному принципу. Светлана Шибанова, не имея исторического образования, берёт, по рассказам собеседников, всё что ей захочется. Такая постановка вопроса приводит к появлению в экспозиции псевдоисторических экспонатов. Таких, как диван, обтянутый чёрным растрескавшимся кожзамом, привезённый в Озёры, вероятно, в качестве трофея из Германии во времена Второй мировой. Сейчас этот огромный диван стоит в экспозиции по соседству с портретом Багратиона — по видимому, в глазах г-жи Шибановой, выражая некое сходство стилей и эпох. 

Подлинные артефакты и правдоподобные копии, а также экспонаты, условно создающие атмосферу исторического этапа — всё размещено вперемешку. Потому-то ни один экспонат в музее не огорожен. Так, желающие гости могут посидеть на раритетном диване в комнате Григоровича, а также на исторических стульях за историческими столами и полистать какую-нибудь историческую книгу 19 века.     

Что же говорить о каталогизации запасников и выкладывании списков экспонатов в открытый доступ — об этом и мечтать не приходится… Нужна ли вся эта титаническая и практически незаметная для окружающих работа сотрудникам муниципального краеведческого музея?






На протяжении двух месяцев в музее работает по совместительству Шибанова С. П. К сожалению, отзыв о её работе можно дать только отрицательный. С первых дней работы в музее С. П. усиленно распространила твёрдую уверенность среди всех своих знакомых, что она работает постоянно ДИРЕКТОРОМ музея, причём одновременно подчёркивает, что Никишин приказал (её прямые слова) кроме этого работать в редакции «Зари», так как никто кроме неё не может правильно освещать события в отделе культуры.

И также с первых дней С. П. стала грубо использовать служебное положение в личных целях. Например, у Главы района она, именно как сотрудник муниципального краеведческого музея, выпросила транспорт для привозки своей мамы из подмосковного дома отдыха, обманным путём уговаривая даже Е. И. Авдеева участвовать в этой акции и подписывать прошения. Мне известно о единичном случае — не знаю, сколько было уже подобных. 

Всё личное для неё абсолютно на первом плане. Являясь председателем садоводческого товарищества, ежедневно в музее она принимает его членов, собирает денежные взносы и решает с ними многие другие вопросы громогласно и при большом скоплении, что, конечно, не создаёт нормальной обстановки для музейной работы. Подобные толпы её садоводов вначале осаждали кабинеты редакции в поисках С. П., но сотрудники редакции устроили по этому поводу громкий скандал, и сейчас все садоводы перекочевали в залы музея.

Но ещё большую опасность, на мой взгляд, представляет открытие в музее неофициального штаба политической партии. С. П., являясь руководителем озёрского отделения ПВР, имеет задание подобрать 15 кандидатур в депутаты местного совета от этой партии. Ежедневно в музее агитируются возможные кандидаты, на уговорённых оформляются документы и т. д. и т. п. Шум стоит невообразимый. Всё бы ладно, но если о сём прознают представители других партий — могут быть крупные неприятности руководству. Кто, как предоставил помещения ДК в рабочее время для однопартийной работы?

Следующую категорию посетителей музея составляют теперь личные подруги С. П., с которыми ведутся интимные беседы. У меня перед носом закрывается дверь и прямо нагло заявляется: «У нас сугубо личные дела!» Приходят, кроме прочих, к С. П. местные поэтессы низкого пошиба с обсуждением вопросов, как издать сборник стихов и сказок за счёт отдела культуры.

Для достижения видимого авторитета С. П. использует все возможные способы. Приглашает в музей благочинного отца Геннадия с навязчивым предложением создавать экспозицию «Православие». Показывает ему ксерокопии церквей, разложенные на столе, и просит одобрения своей идее. На что отец Геннадий скромно отвечает: «Наверное, в музеях так не делается». После этого контакты с ним прекращаются. Оставив в музее несколько абсолютно неинтересных игрушек детей воскресной школы, она обещает руководителю школы Каштановой выплатить из наших фондов 2 тысячи рублей! С огромным трудом собранный небольшой актив музея она практически разогнала, по-наглому обременяя их своими идеями. Например, Прокопьева она заставляет фотографировать автостанцию и другие городские объекты, кавалера Ордена Славы Бодрова обязывает писать воспоминания, нужные ей для «Зари», и т. д. и т. п. После этого многие люди просто боятся заходить в музей.

Абсолютная некомпетентность С. П. поражает многих и создаёт отрицательное мнение об озёрском музее в целом. Приехали люди из Москвы, объясняют, что об озёрских достопримечательностях узнали из интернета, просят объяснить, как проехать к «Нагорной дубраве», «Усадьбе Сенницы», Дулебино, Ростиславлю и дать хотя бы краткую информацию. С. П. отвечает: «Ничем не могу помочь!» Пришли посетители в музей. С. П. показывает на самый большой кусок окаменелого дерева и говорит: «Вот это — зуб мамонта!» Сейчас после обеда она посетителей не принимает, объясняя тем, что нет специалиста. Всегда главной обязанностью нашей считалось проведение учёта посетителей. Это очень скрупулёзно исполнял Е. И. Авдеев. В настоящее время С. П. не отметила ни одного посетителя, хотя об этом я ей неоднократно напоминал. К нам приехала уникальная группа посетителей лагеря «Каскад» (с французским телевидением и переводчиками). Марина Владимировна заранее предупредила нас о посещении и просила персонально меня провести экскурсию и ответить на все вопросы, персонально С. П. — просить руководителей группы оставить запись в книге отзывов. Экскурсия была проведена на высокопрофессиональном уровне (это мнение французов, высказанное мне лично). В книге отзывов записи не появилось...

После вашего отъезда С. П. принесла лист бумаги с проектом реконструкции музея, якобы одобренным Вагановым и Никишиным. Оригинал этого «дурпроекта» прилагаю. В нём всё то, что никак нельзя делать, тем более сейчас. Пытался доказывать это, но бесполезно. Например, величайшая глупость — переставить стенд поперёк. Страшная дурость — католический крест отнести в раздел «Православие». Шедевры шизофрении этого проекта: увеличить лошадь Ростислава в десять раз и повесить её на стенку! На стенку в рамках «портреты» всей родни Ростислава! Это уже дурдом. Здесь уже необходима психотерапевтическая экспертиза. Обиднее всего то,что на осуществление этого «дурпроекта» затрачены время и средства.

Ненормальность психического состояния С. П. подтверждают и такие факты, что она способна из-за личных амбиций устраивать публичные, дикие скандалы своим сотрудникам. Свидетелями чему (случайными) невольно являлись и вы, наши руководители.

Всё, что пытается делать С. П., является сплошным надувательством, желанием пустить пыль в глаза, сплошной показухой. Этим она стремится установить свой авторитет в ваших глазах. Были на неё надежды по части ведения документации. Эти надежды полностью рухнули. Как ни уговаривал я её заняться учётом фондов, систематизацией документов, составлением каталогов коллекций — это для неё неприемлемо, потому что не даст мгновенного зрительного эффекта и не позволит выставить работу на обозрение. С. П. обладает несомненным даром втираться в доверие, использовать искренность и порядочность честных людей. Всё это — только для удовлетворения собственных амбиций. Она категорически считает, что достойна высокого звания «Почётный гражданин района». С просьбой подписать такое ходатайство она обращалась и ко мне. После того, как я ей категорически отказал в этом — стал её личным врагом, и она, разумеется, при всяком удобном случае будет стараться опорочить меня. От всех обвинений она, разумеется, найдёт способ увильнуть и обвинит кого угодно, но только ни в коем случае не признает своих ошибок. На совете депутатов ей решительно и единогласно было отказано в присвоении звания. Теперь для неё все депутаты также нехорошие люди. Более того, на совете были обнаружены факты фальсификации поданных Шибановой документов и характеристик.

По месту прежней работы на фирме «Ока» С. П. характеризуется крайне отрицательно. После увольнения ей отказали даже в выдаче простой характеристики.

По всем Озёрам люди убеждены в её непорядочности. Высказываю личное мнение: пребывание С. П. в отделе культуры на любой должности нанесёт большой вред нашему коллективу и не будет способствовать укреплению престижа нашей организации.

27 июля 2005 года

Н. С. Пирязев


P. S. Это письмо было обнаружено на цифровом носителе, переданном в числе личных вещей и документов Николая Семёновича в архив Озёрского района его супругой.